Гагарин нашего времени

Елена Прокина, представитель “Общероссийского народного фронта”

Мне всегда нравился Гагарин. И не потому, что он первый. И не потому, что рисковал своей жизнью, отправившись в неизвестность, оставляя на Земле свою семью. Хотя, и поэтому тоже. Гагарин был символом эпохи, человеком, на которого стоит равняться.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Мой новый знакомый – Дмитрий Голиков – это Гагарин нашего времени. О таких нужно говорить много, долго и не стесняясь.

С Димой я познакомилась, когда поехала в Андреевку искать беженцев. На «Хаммере», спортивный, с ясным и прямым взглядом. Я встречала мало людей, которые могут смотреть в глаза, сканируя тебя насквозь. Он умеет.

Когда начали бомбить Славянск, он один из первых начал вывозить оттуда людей. Сначала на легковых автомобилях, всеми правдами и неправдами минуя кордоны и блокпосты. Потом – автобусами. В свое личное время и за свои средства. Ведь есть семья, бизнес и каждодневные заботы. Но это пока отошло на другой план. Ведь война.

100  человек он вывез из Славянска. На вопрос: «А зачем?» я получился четкий  и лаконичный ответ: «Их же убьют. Они же люди».

Эти люди в своих телефонных звонках с надрывом рассказывали о том, что город окружен и не подвозят продукты. Отключили воду и случаются перебои со светом. Местные ходят к фонтану в центре города и набирают воду для хозяйственных нужд. «Сидишь дома и видишь, как на улице разрываются снаряды. И молишься, потому что следующий может попасть в тебя. Такое чувство, что все это происходит в каком-то фильме-катастрофе», – рассказала женщина, которую Голиков вывез из Славянска не так давно. «Мы жили в панельном доме. Когда отключили воду – перебрались в частный сектор к родителям. Когда в соседний дом попал снаряд, решили бежать – у меня маленький грудной ребенок. Муж остался в Славянске».

Вывозил Дмитрий людей не в чистое поле и не бросал на произвол судьбы. Пока государство «разрабатывало схемы решения проблемы беженцев», Голиков брал ответственность за каждого человека на себя. Искал гостиницы и пансионаты. Размещал по отдельности и группами. Агитировал добрых людей, которые подключались к делу помощи людям из Славянска и помогали продуктами, медикаментами, деньгами.

Его телефон узнавали те, кто еще оставался на осажденной территории. Добирались сами, звонили, просили помочь «начать жизнь». Не отказывал. Принимал всех и отвечал каждому.

Всего Дима принял и устроил 260 человек. В основном – это женщины и дети. Часть беженцев приняли решение отправиться в Москву и принять помощь России по программе помощи соотечественникам. Остальные – пока остаются в Крыму. Кто-то хочет вернуться домой. Кто-то боится неопределенности и расправы за инакомыслие и пока остается на более безопасной территории, планируя свою будущую жизнь в Севастополе.

Пока генералы диванных войск по компьютеру дают советы Путину и пытаются спрогнозировать развитие ситуации на перспективу, молодой и успешный русский парень Дима помогает людям. Для него это самая настоящая война. И подвиг его, быть может, не такой яркий и глобальный, как у Гагарина, но не менее значимый с точки зрения отдельной человеческой жизни.

У него нет большой команды волонтеров и помощников. Он не пишет «заказные заметки о себе любимом». Но его телефон просто и быстро расходится по социальным сетям, и люди, ищущие опоры и веры в будущее, рады тому, что встретились с ним.

Поговорили мы и о роли местной власти в решении проблем беженцев. Он сказал: «Плохо ничего не пиши. Справимся. Все будет хорошо».

Мне часто доводилось встречаться с такими, как Голиков, в силу своей общественной деятельности. Я знакома с доктором биологических наук, который создавал социальную деревню для умственно отсталых. Я дружу с бизнесменом, который  без упоминания своего имени спас пять тяжелобольных детей, пожертвовав крупные суммы средств. И всегда хочется сказать – вот они, Гагарины. Но о них никто не знает. К сожалению.

Про Диму и его помощь беженцам мне хотелось, чтобы узнали все. По его словам, «война только начинается». Она может прийти и в наш дом. И очень бы хотелось верить, что где-то рядом всегда есть такие, как мой новый знакомый.