«Граница компромиссов, за которой начинается клятвоотступничество»

15 лет назад в Северодонецке прошел Первый всеукраинский съезд депутатов всех уровней. При упоминании этого события еще несколько лет «рвались чердаки», заряженные унитарной идеей. Словом «Северодонецк» оранжевая общественность пугала детей.

Но после переворота 2014 года можно было с уверенностью сказать: ключевые участники северодонецкого съезда из Партии регионов не извлекли уроков из событий 2004, 2007 годов. А вот противники федерализма как раз сделали необходимые выводы. У сценаристов второго майдана было четкое видение, как нейтрализовать «северодонецкий» вектор в новых условиях.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Безусловно, наиболее харизматичным на северодонецком съезде было выступление харьковского губернатора Евгения Кушнарева: «Нет сомнения, что в течение недели на Украине осуществлялся тщательно спланированный и подготовленный, великолепно профинансированный антигосударственный переворот. По самым современным технологиям оболванивания людей, пытались любым методом, в том числе и силовым, воцарить на трон самозваного президента… Но не надо испытывать наше терпение… На любой выпад у нас есть достойный ответ — вплоть до самых крайних мер. И я хочу напомнить горячим головам под оранжевыми знаменами: от Харькова до Киева — 480 километров, а до границы с Россией — 40! Мы хотим жить в государстве, где каждый человек защищён. Защищены его права, его культура, его язык, его история, его традиция и его обычаи. Мы понимаем, что восток имеет серьёзнейшее отличие от Галичины. Мы не навязываем Галичине наш образ жизни. Но мы никогда не позволим Галичине учить нас, как нужно жить! Мы должны защитить, сохранить главный духовный стержень, который нас объединяет, — нашу веру. Мы не примем навязываемый нам образ жизни, мы не примем чужие символы, наш символ — православие!».

А теперь вспомним основные постулаты порошеновской пятилетки: «вера, мова, армия». По сути, это ответ винницкого вурдалака на основные тезисы северодонецкой платформы. Порошенко уже четко понимал, что нужно зачищать и выкорчевывать, что требуется доводить до конца, чтоб не оставалось никаких альтернатив Украине как антирусскому проекту. Он продавливал пещерные языковые законы и проворачивал антиправославные махинации с животной радостью. Ну, а собственно «армия» — это уже был механизм нейтрализации федеративной идеи. Порошенко и предшествующий ему Турчинов хорошо усвоили уроки прошлого десятилетия: для подавления северодонецкого вектора оказалось недостаточно репрессивных мер со стороны прокуратуры и МВД. Поэтому для окончательного решения вопроса понадобится армия.

Регионалы, участвовавшие в северодонецком съезде, заявляли о готовности создать юго-восточную республику. Потом пугались собственной смелости и делали шаг назад. Но тогда они еще рассчитывали на реванш — и на парламентских, и на президентских выборах. Им действительно удалось в 2006 году отыграться на парламентской и местных кампаниях.

Но сценарий второго майдана и устанавливаемый после него режим уже не предполагали какого-либо реванша так называемых «пророссийских» сил.

После первого майдана Ющенко мог неконституционным способом стать президентом, мог незаконно распустить парламент. Но при этом антиоранжевая оппозиция в ту пятилетку имела возможность законным путем выиграть парламентские выборы, местные выборы на Юго-востоке, президентские выборы. Второй майдан упразднил само словосочетание «законный путь». Часть населения Юго-востока по-прежнему имеет возможность участвовать в выборах. Но это уже очень специфическая игра. Здесь противникам майдана предстоит вечно играть за чужую команду. Либо, если и обнаружится своя команда, то она будет состоять из пленных, которым позволено сыграть в матч смерти.

Показательный пример — Александр Ефремов. В 2004 году в Северодонецке Луганский губернатор патетически восклицал что-то в таком духе: «Ющенко, посмотрите мне в лицо! Разве я похож на человека, который испугается вас?». 22 февраля 2014 года Ефремов произносил на камеру ровно то, чего от него ожидали лидеры майдана.

И, в общем-то, это был момент истины.

Летом 2006 года, при обсуждении «Универсала национального единства» в администрации президента, Евгений Кушнарев не повелся на кугутскую распальцовку Виктора Ющенко и покинул «совет нечестивых». Он так объяснял свою позицию: «Фактически нам предложен статус ассоциированных граждан своей страны. Правда, с правом покаяться и пройти этап перевоспитания. И начать мы должны с подписания президентского «Универсала» как публичного отказа от своей веры, своего языка, своей культуры, своих убеждений. У каждого человека, каждой политической силы есть своя граница компромиссов, за которой начинается клятвоотступничество. Я эту границу не перейду, потому что не могу предать память своих родителей и будущее моих детей».

Примерно такого же выступления мы вправе были ожидать и от Александра Ефремова 22 февраля 2014 года. Но он, по сути, подписал акт капитуляции.

Мне заметят: есть разница между 2006-м и 2014-м. Да, есть. Скажут: непонятно, как бы Кушнарев повел себя 22 февраля 2014 года. Да, непонятно. Потому что при живом Кушнареве, вероятно, и президенту не пришлось бы удирать из Киева в этот день. А если и пришлось бы, то наверняка Кушнарев был бы в этот день в Харькове, а не в Киеве. И съезд во Дворце спорта, думается мне, прошел бы иначе. И вся эта харьковская история пошла бы другим путем. Одно можно предположить уверенно: Кушнарев не оказался бы в шкуре Ефремова и не каялся бы перед организаторами государственного переворота.

И здесь вот почему так важно сравнить два выступления Ефремова — 28 ноября 2004 года в Северодонецке и 22 февраля 2014 года в Киеве, в ответственные моменты первого и второго майданов. Сценаристы двух государственных переворотов показывают нам, как можно переформатировать отдельно взятого человека и перепрошить новейшую историю. Северодонецкая веха как исторический факт была скрупулезно проанализирована.

Второй майдан уже учел и просчитал все импульсы, которые были получены Юго-востоком после Северодонецка. А они были немалыми, несмотря на вялость региональной верхушки.

Во-первых, Евгений Кушнарев показал, как политический тяжеловес от власти, сбитый с ног оранжевым майданом, поднимается на ноги и с нуля начинает создавать новое оппозиционное движение. Даже находясь в тюрьме, он это общественное движение генерирует. Потом Кушнарев со своей политической силой вливается в Партию регионов, где всякие близнюки и рыбаки источают стойкий запах нафталина, — и оживляет партийные процессы.

Во-вторых, благодаря Кушнареву в кои-то веки в этой партии заговорили об идеологии, причем близкой населению Юго-востока. После Северодонецка в антиоранжевом лагере активизировалась общественная мысль. Началась дискуссия о федеративном устройстве страны. Книга самого Кушнарева «Конь рыжий. Записки контрреволюционера» вернула престиж той модели поведения, которая шла в разрез с политическими модами и киевскими критериями «продвинутости».

В-третьих, плоды деятельности Кушнарева, отвечавшего за избирательную компанию Партии регионов в 2006 году, были отчетливы. В парламенте ПР технично «бортанула» оранжевых и создала собственное коалиционное большинство. В Харькове сменили городскую и областную власти, которые в начале 2005 года легли под Ющенко и Авакова. Более того — вновь сформированные местные советы начали парад признания русского языка региональным. На юге были сорваны учения НАТО — и Кушнарев выступал перед крымчанами, протестовавшими против «Си Бриз».

Всё это было учтено. Возможности повторить Северодонецк после второго майдана были изначально купированы. Кукловоды, готовившие новую формацию майдановцев, учли ошибки оранжевой власти 2005—2010 гг.

Однопартийцы Кушнарева после его гибели уже никаких исторических уроков не извлекали. На незаконный роспуск парламента в 2007 году они согласились без сопротивления. А выступление Ефремова 22 февраля 2014 года показало: если даже произойдет чудо, и этот политический лагерь когда-либо вновь выиграет какие-нибудь выборы, то потом всё равно дело закончится такой же добровольной передачей власти под ключ новым победителям с улицы.

Опыт Кушнарева интересен еще и тем, что он работал на многолетнюю перспективу: создавал какое-то интеллектуальное силовое поле в русском пространстве Украины, вкладывался в фонд молодых дарований, поддерживал множество интересных проектов.

Во что вкладывались другие функционеры Партии регионов, ораторы северодонецкого съезда, в те четыре года, которые были отпущены президентству Януковича? В донецкий, харьковский и львовский стадионы к Евро-2012? Ну да, Борис Колесников вписал себе в актив проведение чемпионата Европы. Но только эти стадионы (добавить сюда еще и киевский), участвовавшие в Евро-2012, стали потом еще и стартовыми площадками для ультрас, ударной силы майдана…

А что мешало при этом вкладываться в молодежные организации, в каждом городе создавать такие движения, как «Одесская дружина» и «Оплот»? Щедро занимались перекупкой СМИ, вместо того, чтоб создавать свои. Покупали врагов, которые, по мнению покупателей, станут после этого верными вассалами. Вкладывались во львовские книжные ярмарки. Раздавали государственные премии пещерному националисту Васылю Шкляру и прочему «непотребу». И не вложились ни в один проект, подобный севастопольскому историко-мемориальному комплексу «35-я береговая батарея», созданный при активном содействии Алексея Чалого.