Как Олесь Бузина поменял мою профессию

Моё знакомство с текстами Олеся Бузины случилось лет эдак десять назад, когда я еще даже и не помышлял о писательской стезе. Тогда, будучи студентом, я часами просиживал в библиотеке, выискивая нужные статистические материалы для курсовой работы.

Цифры налоговых поступлений в государственный бюджет представлялись мне весьма скучной информацией. Хотелось чего-то более интересного и познавательного. После изучения профильных финансовых журналов я брал подшивки периодических изданий и листал их в поисках живых текстов. Как-то раз я и наткнулся в газете «2000» на статьи Олеся.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

В самом имени «Олесь Бузина» было что-то простецкое, народническое и притягательное. Да и по фотографии он казался обычным человеком, таким же, как и все, парнем с нашего двора. В те годы слово «журналист» у меня ассоциировалось с заносчивым снобом, работающим на НТВ, и готовым с менторским тоном поучать всех и вся. Тексты Олеся и его портрет не имели ничего общего с этим образом, поэтому, наверное, у меня и остались благоприятные впечатления от заочного знакомства.

Телевизионные эфиры я давно не смотрю, историческая литература меня мало волнует и поэтому следующее соприкосновение с текстами Бузины состоялось уже в дни, когда начался майдан. Приходилось читать всех критически настроенных к творящемуся в центре Киева шабашу публицистов, дабы сверить оценки и чувствовать пульс времени.

Ощущалось, что киевлянину в энном поколении Бузине явно не по нраву то, что устроили приезжие бузотёры в центре его родного города. В статьях подкупала ясность мышления и отточенная лаконичность формулировок. При чтении его колонок меня часто одолевала ностальгия и вспоминались приятные моменты, связанные с Киевом. Олесь умел своим пером надавить на те точки акупунктуры у читателя, что заставляют из недр памяти всплыть самые волнительные переживания и душевные радости.

А потом состоялось и личное знакомство, ведь литературно-публицистический мир весьма тесен. Олесь оказался таким, каким я себе его и представлял. Никакого высокомерия, ни малейших признаков звёздной болезни. Вполне земной человек, не лишенный слабостей. Бузина отличался от большинства русскоязычных прозаиков тем, что выглядел стильно и имел вкус к жизни.

Среднестатистический писатель – это жалкое зрелище в грязных стоптанных ботинках, выцветших брюках и драной куртке, такое себе пугало, которое хочется обнять и плакать. Олесь же был денди, франтом, щёголем.

Я спросил у него что-то из истории Киевской Руси и получил развёрнутый обстоятельный ответ, изобилующий датами и любопытными фактами. Олесь показался мне личностью вне времени, персоной, тонко слышащей музыку вечности. Складывалось впечатление, что это белогвардеец, каким-то магическим образом попавший в двадцать первый век. И скорее всего он догадывался, что предначертано ему судьбой, поэтому так никуда и не уехал из Киева, несмотря на все уговоры.

А когда появилась информация об убийстве Олеся, то я долго не мог прийти в себя. Лишь спустя время набросал пару фраз в фейсбуке. О некрологе не могло быть и речи – Бузина для меня всегда останется живым. Не попадись мне тогда в библиотеке его статьи, то и не увлекся бы я изящной словесностью, и сейчас наверняка работал был в каком-нибудь райфинотделе или налоговой. И я рад, что благодаря его текстам из меня в итоге не вышел счетовод-госслужащий, занятый рутинным сведением квартальных отчётов и проверкой документации частных предпринимателей.

Когда-нибудь в центре Киева обязательно откроют памятник Олесю, и я непременно хочу присутствовать на этом знаменательном событии. Сегодня долг каждого порядочного писателя или публициста, верящего в идею триединства славянских народов, сделать всё возможное, чтобы имя Олеся не было стёрто из памяти.

Олесь будет жить столько, сколько Русское слово будет звучать на улицах Киева, Харькова и Одессы!