Одна ночь с «градами»

Сейчас на Киевском проспекте Донецка тихо, но менее недели назад нам всем, живущим на битой-перебитой украинской артиллерией северной окраине столицы Донбасса, довелось в очередной раз на своей шкуре испытать, сколь душевны и приветливы к нам солдаты украинской армии.

В начале февраля жители Донецка испытали примерно то же самое, что и герой фильма «День сурка» – к ним словно вернулись времена конца января-начала февраля 2015 года, когда мины украинских войск ложились у подъездов домов, а ракетные снаряды «Ураганов» рвались у хмурых очередей за водой, убивая и калеча людей.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Два года спустя все повторилось по похожему сценарию. Сначала мы слушали грохот артиллерии и бесконечную трескотню автоматов с пулеметами в районе поселка «Спартак» и авдеевской промзоны, теперь уже известной на всю Россию, а то и на Европу. В ночь с 28 на 29 января грохот стал нестерпимым, а около пяти часов утра на полнеба, казалось, полыхнуло розовым и отключились электричество, вода, почти все виды связи. Чуть позже стало понятно, что холодеют батареи. При температуре минус 16 на улице этот факт не добавлял оптимизма. Тогда мы еще не знали, что украинская армия перешла на «промке» в атаку, а ее артиллерия перепахала позиции минометчиков и пехоты в районе ясиноватского блокпоста, где бои идут уже много месяцев.

Не знали мы и того, что отбивать внезапную атаку украинских вояк придется в пожарном порядке сразу нескольким частям. Ходили слухи, что ВСУ двинули вперед чуть ли не три батальона пехоты и танковую роту. С учетом артиллерии – это практически полноценный полк. Потом уже украинские командиры и политики будут говорить, что в наступление пошла одна часть чуть ли не спонтанно, едва ли не самовольно.  Но от командиров ополчения стало известно, что давненько противник не лез на позиции защитников Донбасса такими массами, столь нагло и уверенно.

Политический барометр продолжал падать, и стрелка его вовсю уже показывала бурю и ураган. Как оказалось,  почти так – «Град».

Так называется базовый вариант «катюши» наших дней. С ее воздействием на наши нервы, кровь, сердце мы познакомились в двадцать минут первого 3 февраля.

Тут хвастаться нечем, и геройствовать ни к чему. Просто ты спишь, и внезапно каким-то атавистическим чувством понимаешь, что сейчас, в следующую миллисекунду что-то нехорошее произойдет. Поднимаешь голову от подушки и видишь, как выгибаются внутри стекла тройного стеклопакета, ходуном начинают ходить рамы, а потом короткий и мощный звук прилета, дом подпрыгивает, сразу все затихает, и в этой секунде мертвой тишины успеваешь услышать, как скрипят конструкции твоего блочного дома.  И лишь потом включаются все звуки: вой автосигнализации, крики разбуженных детей и женщин, звон разбитых стекол в подъезде. Тех самых стекол, что два года назад покупали всем миром, всем подъездом взамен разбитых тогда взрывной волной 122-мм мины, прилетевшей с окраины аэропорта. До него от нас по прямой и трех километров не будет.

Часа полтора успокаиваешься, приходишь в себя, ищешь в интернете сообщения, понимаешь, что прилетел полный пакет из шестнадцати ракет, с каким-то отстраненным ужасом (потому что в голову не влезает просто мысль о том, что можно было выпустить полный заряд «града» по спящим жилым кварталам, в которых даже намека на воинские части, артбатареи или танки нет).

Короче говоря, дом начинает успокаиваться, засыпать. Приняв двойную дозу корволола, с опаской ложишься и ты. С опаской, потому что несколькими часам и ранее, и благодаря современным коммуникациям ты знаешь это, на выезде из Донецка в Макеевку, что-то такое же вот тупо-безжалостное прилетело-рвануло так, что вылетели все стекла в пятиэтажном общежитии неподалеку. Трупы, раненные, разрушенная автостанция «Мотель». Опасаться есть чего, и недаром – ровно через два часа, точно также – без объявления войны прилетает вторая порция «градов». Повторятся не стану, скажу только, что дом уснул тяжело и чутко под утро. Кто остался в квартирах, кто сбежал в бомбоубежище. В основном, с детьми, конечно.

Результаты обстрела Донецка из реактивных артсистем, рассмотренные днем, убеждали: стрельба велась не вслепую. Били «квадратами» по площадям. Если сравнивать с авиационными налетами, то это примерно, как ковровое бомбометание. Давным-давно, в армии на учениях я видел работу дивизиона «градов» – поле в несколько гектаров было перепахано с тщанием, достойным самых упорных земледельцев. Живого  места не осталось.

У нас же во дворе чудом спасся детский сад – «градина», как это часто бывает, к нашему донецкому счастью, у украинцев, просто не взорвалась. Торчала себе из земли в своей воронке, пока саперы за ней не приехали. В соседнем дворе детворе повезло меньше – там крыша зияла дырой. Опять латать, как и два года назад. Тогда была зеркальная ситуация с этими двумя дошкольными заведениями.

На Киевском проспекте, на параллельной ему улице Собинова, и чуть дальше на микрорайоне «Ветка» ракеты оставили разбитые дороги, дома, выбитые стекла в школе и котельных. От единой Украины с любовью!

Приятель, известный донецкий журналист Рамиль Замдыханов, переживая события этой жуткой ночи, сочинил утопическую картинку:

«А потом заезжает в Донецк верховный главнокомандующий Петр Порошенко на большом красивом танке. И подбегает к нему народ с охапками цветов и наперебой спрашивает:
– Петр Алексеевич, а это вы по нам хренячили все это время?

Это наш ответ нацистской нелюди, расстреливающей большой прекрасный русский город Донецк из всех видов доступного им оружия. Донецк не истерит, не жалуется, он только вздыхает тяжело, и идет работать, воевать, учиться, воспитывать детей.

Пост скриптум. Европа не заметила ночного налета на Донецк. Ей в Киеве сказали – ничего этого не было.