Майдан как диагноз украинскому проекту

Артем Бузила, политический обозреватель, Одесса

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Государственный проект Украина, который сегодня находится на стадии своего очередного (судьбоносного) трансформирования, имеет богатую историю по смене идентичностей и ориентиров.

Если взять за условную точку отсчёта XVI-XVII век, когда украинская государственность обрела хоть какую-то субъектность, эти ориентиры менялись не единожды. И в этом, наверное, глобальная историческая проблема украинцев, вследствие которой всё никак не удаётся выработать столь необходимую любому народу объединяющую национальную идею.

Так вот, во времена Гетманщины такой идеей была идея военной демократии, опиравшейся на православную веру, где национальная идентичность означала, прежде всего, религиозную. В политическом устройстве это было главное отличие от союзного тогда Русского царства, но всё же основным врагом приходилась Польша, а затем и Турция, которые навязывали казакам унию и ислам соответственно. Из-за желания казацкой элиты выторговать себе ещё больше привилегий (что, как и сегодня, преподносилось под желание получить независимость для государства), украинская автономия свелась к Малороссии и Новороссии, сохравнишись лишь в виде этнографического движения.

Украинство впоследствии было возрождено в современной Галиции, не без помощи австрийцев и немцев, и это украинство было однозначно антирусским, имевшим цель отделить украинский народ от русского. Впрочем, классическое, позитивное украинство в Центральной и Восточной Украине взяло верх, и во время расцвета национально-демократического движения 1917-20-ых годах в провозглашённых государственных образованиях всегда доминировали украинские либералы и социал-демократы, но националисты – почти никогда. Требования умеренных украинствующих в основном касались демократических прав и свобод, Украину же они зачастую даже рассматривали как широкую автономию в составе России.

Однако в связи с мировой конъюнктурой, победу в Украине, как и на соседних территориях, одержал большевистский проект. Он, как оказалось, получился наиболее цельным, продуманным и успешным. С этой точки зрения, украинский народ представлял собой отдельный, со своей спецификой, языком, культурой, но братский русскому и белорусскому – общей точкой отсчёта для трёх народов была Киевская Русь. При этом славянские корни трёх народов накладывались на марксистскую линейку, например, поэтому ряд русских царей представлялись в роли угнетателей, которые эксплуатировали (в том числе, и национально) вольнолюбивый украинский народ.

После падения советского правления, Украина стояла перед выбором: националистический (прибалтийский) или неосоветский, славянский (белорусский) проект. До свержения Януковича обе концепции, условно говоря, балансировали, хотя народные настроения преимущественно находились на стороне славянства. А вот в общественно-политической сфере националистическая версия доминировала: по крайней мере, за все годы независимости, к реальному руководству страной так и не подпустили ни одного постинтеграционно настроенного лидера (кроме, наверное, Виктора Медведчука).

В итоге получили, что получили: со свержением Януковича прибалтийский, русофобский проект установил свою диктатуру, а славянский проект вышел сначала на улицы, а затем в подполье. Более того, славянский проект уже перестал верить в Украину и ассоциировать себя с ней. А, значит, что предыдущая концепция украинского государства, со своей системой сдержек и противовесов, рухнула. Нужна перезагрузка, полное реформирование, переоценка ценностей. Иначе потерей Крыма и Донбасса украинская государственность не ограничится.