Охота на упыря

5 марта 1950 года оперативными группами МГБ в результате спецоперации был ликвидирован «главнокомандующий» УПА Роман Шухевич, известный также под псевдонимом «генерал Чупринка». Вполне ожидаемо, что на смерть своего кумира возбудилась упоротая бандеровская нечисть и среди них – видный рагуле-фашист и шароварный «ястреб» Тягнибок.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Помимо дежурной хэроической трескотни о том, как чекисты боялись «главнокомандующего», Тягнибок предлагает считать отношение в обществе к ликвидации Шухевича как инструмент опознавания «свой – чужой» и требует от центральных властей набраться смелости и решиться на переименование киевского проспекта Ватутина в проспект Шухевича. А чтобы общественности стало стыдно за бесцельно прожитые «три года войны с Московией», Тягнибок терзает на груди вышиванку и вспоминает, как «промосковские украинофобы» и «фальшивые проукраинские либералы» несколько лет назад со скандалом отобрали у Бандеры и Шухевича звание Героев Украины.

Обер-фашист также не забыл провести исторические параллели. Дескать, война Шухевича шла не за Галицию, так и теперь война идёт не за Донбасс, а за «нэзалежность», «соборну дэржаву» и прочее «хай живе!»

Проще говоря, обратной трансформации наплечной кастрюли Тягнибока в человеческую голову ждать не приходится и упоротого фашиста давно пора сдать на фабрику удобрений, хотя бы из соображений общественной экологии.

А теперь, обрядившись в противогаз и общевойсковой защитный костюм, запасаясь хлоркой, приступим рассказу о том, кем был на самом деле любимый «говнокомандующий» Тягнибока и как он отправился в забитый оуновскими кадаврами «подземный курень».

Прежде всего, следует сказать, что в деле «генерала Чупринки» есть один существенный момент: в наше время даже вполне вменяемые российские СМИ, когда речь заходит о Шухевиче, частично оперируют кусками бандеровской мифологии, касающихся деталей розыска и ликвидации Шухевича. Исправим упущение.

В поле зрения советских спецслужб Шухевич впервые попал ещё до начала войны. Согласно агентурной информации, поступающей в НКВД УССР из-за рубежа, в Краковской краевой экзекутиве ОУН под руководством Бандеры, существовал отдел связи, которым и руководил некий Шухевич по кличке «Щука». Впоследствии эта информация нашла своё подтверждение в показаниях арестованных НКВД членов ОУН. Так, в собственноручных показаниях от 23 октября 1940 года член Львовской краевой экзекутивы И. Максимов писал, что в состав Краковского центра ОУН и созданного Бандерой Революционного комитета входит, в том числе, и Роман Шухевич – «Шух».

Осенью 1940 года советским чекистам удалось вскрыть и ликвидировать эту самую Львовскую краевую экзекутиву. Среди прочих арестованной оказалась младшая сестра Шухевича Наталья. Ей вменялось в вину, что, будучи связной ОУН, она также являлась содержательницей явочной квартиры для приема курьеров Краковского центра ОУН. Чекисты, сопоставив имеющуюся у них обрывистую информацию с установочными данными арестованной, прицельно заинтересовались её родственными связями и непосредственно братом Романом. Однако Наталья Шухевич показания давать категорически отказалась, заявив лишь, что её брат Роман Шухевич ещё в 1938 году уехал в Данциг и после того она его не видела и якобы не знает, где он сейчас находится.

Это была вся информация о Шухевиче, которую советским органам госбезопасности удалось собрать в предвоенный период.

Хотя, надо сказать, что и предвоенная деятельность террориста и идейного рагуля Шухевича была достаточно богатой. На людоедский путь радикального украинского национализма юношу Шухевича направил некогда снимавший комнату в доме его родителей Коновалец. А далее кривая дорожка привела мальчишечку сначала в нелегальную скаутскую организацию «Пласт», а затем и в террористическую организацию УВО (Украинская военная организация), куда Ромашка вступил ещё в нежном гимназическом возрасте.

Поступив в Данцигский политех после окончания гимназии, студент Шухевич два года совмещал учёбу на инженера с учёбой на диверсанта и террориста в спецшколе УВО, окормляемой немцами. Данциг, или Гданьск, до войны был германским эксклавом и яблоком раздора между Польшей и Германией. Затем студент-боевик покинул Данциг ради Львовского политеха, где выучился на инженера-строителя. Чего тебе не хватало, гнида?

Далее Шухевич развернулся в УВО, принимая непосредственное участие в актах саботажа на польской территории, а также в убийствах депутата польского Сейма Голувко, польских чиновников и сотрудника советского консульства А. Майлова.

Хэрой два раза сидел в тюрьме, но недолго, а в последний раз, в 1938 году, вылетел на свободу сизым голубем по амнистии. И тут же умчался в гитлеровскую Германию, где прошёл курс военной подготовки в Мюнхене и сдал экзамен на первый немецкий офицерский чин. Там же Шухевич снюхался и стал агентом германской военной разведки абвер и был заброшен в Закарпатскую Украину устраивать «Закарпатскую Сич».

После того, как главарь ОУН Коновалец неудачно откушал судоплатовских цукерок, среди ревнителей «Вэлыкой Украины» произошёл раскол, в котором Шухевич принял сторону Бандеры. И далее уже двигался строго по бандеровскому шляху, войдя в бандеровский «Революционный провод ОУН».

В 1941 году в лагере Нойхаммер под Лигницей нацистами был сформирован разведывательно-диверсионный батальон на 800 рыл для украинских националистов, ранее служивших в «Украинском легионе» польской армии. «Особо одарённые» индивиды прошли серьёзный курс специальной подготовки для заброски и диверсионно-террористической деятельности на Западной Украине, вошедшей в состав УССР. Шухевич, как «одарённый» и отмеченный германским командованием, стал одним из «экзаменаторов» абверовских курсантов, а затем и ответственным за морально-политический климат в батальонах «Нахтигаль» и «Роланд».

С началом операции «Барбаросса», батальон «Нахтигаль» гауптмана Шухевича начинает действовать в составе знаменитого полка «Бранденбург» и первым входит в оставленный Красной Армией Львов.

Вместе с пробудившимся бандеровским подпольем и местными «активистами» «соловьи-разбойники» Шухевича – Чупринки начинают массовое уничтожение львовских евреев и поляков. Немцы предусмотрительно не входят во Львов несколько дней, предоставляя подопечным развлекаться и делать всю грязную работу.

В «незалежной» Украине львовскую бойню и расправы над мирным населением других городов Западной Украины шароварная пропаганда повелела считать «злодеяниями НКВД», хотя в глаза било несоответствие дат. Пропагандоны настолько погрязли в топорной лжи, что по их данным выходило, будто НКВД продолжало свои «злодеяния» даже в занятых фашистами городах.

Далее батальон Шухевича некоторое время действует в районе Житомира в составе «зондеркоманды» фельдпост 11333, но осенью 1941 года отправляется во Львов, а затем в Германию, где объединяется с «Роландом» и проходит 7-месячную переподготовку, уже как 201-й батальон «шума», чтобы затем участвовать в карательных акциях и операциях по борьбе с белорусскими партизанами.

В это время Бандера и Стецько уже помещены в комфортабельный барак концлагеря Заксенхаузен, поскольку не смогли убедительно отчитаться перед германскими кураторами о причинах «горячего конфликта» с ОУН(м), унёсшим сотни и сотни проверенных националистических «кадров», на которые немцы возлагали определённые надежды.

Так бы и остался Шухевич обыкновенным карателем среднего звена, если бы в 1943 году терпящим поражение гитлеровцам Мельник и Шептицкий не подкинули богатую идею сформировать дивизию Ваффен СС «Галиция» и УПА, с целью помощи Гитлеру-вызволителю и в надежде криво-сбоку, но учредить «незалежную» Украину, полагая, что битые немцы стали более податливыми в данном вопросе. И за это упыри готовы были служить и залить кровью какие угодно территории.

На этот раз организацию УПА гитлеровцы поручили ОУН Бандеры, и с его подачи верный Шухевич стал «говнокомандующим» национал-отбросов. Не сразу, а заменив в 1944 году на посту «командующего» Дмытра Клячкивского и получив звание «подполковника». Именно это назначение, да ещё попавшие в распоряжение советской контрразведки немецкие документы о контактах некого «командира» УПА Шухевича с начальником абверкоманды 202 подполковником Зелигером, заставило чекистов вновь обратить на него внимание.

В августе 1944 года, когда Волынская и Ровенская области были освобождены, а фронт перешёл западную границу СССР, советскими спецслужбами был арестован член Центрального провода ОУН М. Степаняк по кличке «Лекс». На допросах он дал более чем подробную информацию о положении Организации и характеристики её ведущим «проводникам». В том числе, и Шухевичу.

И дальше специфический интерес чекистов к личности Шухевича только рос, поскольку в первые послевоенные годы война с бандеровским подпольем шла нешуточная и её жертвами стали десятки тысяч советских граждан и военнослужащих. Дело Шухевича было выделено в отдельный формуляр, и на него в рамках оперативного дела «Берлога» было заведено розыскное дело под кличкой «Волк».

Что касается розыска Шухевича, то абверовская и террористическая выучка не прошли даром. «Генерал Чупринка» был очень опасным вражиной и обладал не только подозрительностью, но и весьма чуткой задницей, позволявшей ему целых шесть лет ускользать из раскинутых МГБ сетей. Сколь верёвочка не вейся, а в результате кропотливой и планомерной работы советских оперативников удалось радикально снизить численность бандеровцев на Западной Украине, и очередь дошла до увёртливого Шухевича.

Тем не менее, руководитель МГБ СССР генерал Абакумов (тот самый, что в 1943 году возглавил легендарный СМЕРШ, начисто переигравший абвер в схватке разведок) справедливо считал действия своих подчинённых на Западной Украине недостаточными, поскольку главная задача – поимка или ликвидация главаря ОУН/УПА Шухевича была не выполнена.

«Руководящие работники МГБ УССР и некоторые работники МГБ СССР, приезжающие для помощи чекистам западных областей Украины, вместо того, чтобы непосредственно окунуться в практическую работу по борьбе с оуновским подпольем, не прочь отсидеться в самом областном аппарате или в квартирах и думают, что если они оттуда по телефону или путем совещаний будут руководить работой, то добьются результатов». Конечно, резюмировал Абакумов, «от такого стиля руководства помощи в чекистском деле ждать нельзя», – указывал Абакумов.

22 апреля 1947 года министром государственной безопасности Союза ССР Виктором Абакумовым был издан приказ № 00207, которым предписывалось министру госбезопасности УССР генерал-лейтенанту Савченко и начальникам УМГБ западных областей Украины приложить все усилия «в целях нанесения решительного удара по националистическому подполью и его вооружённым бандам». Так в МГБ УССР было организовано знаменитое управление 2-Н, которое и взяло на себя основную работу по розыску и ликвидации украинских националистов. В свою очередь, в Управлении 2-Н были сформированы четыре оперативных отдела, первый из которых занимался только и исключительно розыском Шухевича – Чупринки и других функционеров Центрального провода ОУН. Его возглавил начальник 1 отдела (а вскоре и заместитель начальника всего Управления) подполковник И.К. Шорубалка.

Управление 2-Н настолько лихо начало сокращать поголовье упашей, что в короткий период с декабря 1948 по февраль 1949 годов были ликвидированы 352 бандеровских главаря. У Шухевича буквально земля горела под ногами, и он частенько находил укрытия у сочувствующих оуновцам униатских священников, многие из которых для виду перешли в православие. В частности, один из схронов Шухевича находился в обустроенном куполе одной из униатских церквей.

Ещё более интересно, что Шухевич, по свидетельству его подручных, считал своё дело обречённым на поражение, если идеями радикального украинского национализма не заразится Восточная Украина. Чупринка также неоднократно наказывал подчинённым работать с молодёжью, способствовать вступлению молодых националистов в комсомол и органы Советской власти, проникать глубже на восток. Его эмиссары совершали ознакомительные вылазки в глубь России, забираясь даже в Сибирь. А сам Шухевич увлёкся чтением русских классиков и усердно изучал русский язык, поскольку со своей галицийской «гварой» за левым берегом Днепра светился бы, как заброшенный в Рязань эпический цэрэушный негр в косоворотке.

Поворотным моментом в деле ликвидации Шухевича стало резонансное убийство писателя Ярослава Галана 24 октября 1949 года. Бандерлоги и это убийство стали приписывать МГБ, хотя доподлинно известно, что убийцей Галана выступил студент Львовской лесотехнической академии «юнак» (то есть, кандидат в ОУН) И. Лукашевич, сдавший «вступительный экзамен» на полноправного оуновского людоеда. «Куратором» Лукашевича был оуновец Стахур – Стефко, отличавшийся патологической жестокостью. Как было позже установлено следствием, Галана убили по распоряжению руководителя краевого провода ОУН в Галиции и «соратника» Шухевича Р. Кравчука – Петро.

На убийство Ярослава Галана последовала совсем уже жёсткая директива Абакумова № 00469, предписывающая «в ближайшее время покончить с оуновским подпольем». Очень скоро были арестованы или ликвидированы по цепочке от исполнителя до заказчика убийства Галана и оперативники вышли на ближайшее окружение Шухевича – его особо доверенных женщин-связных Г. Дидык, О. Илькив и Д. Гусяк.

Захват вооружённой террористки Дарьи Гусяк и последующая её оперативная разработка (отдельная захватывающая история), позволила чекистам выйти на логово Шухевича в селе Белогорщи.

5 марта Белогорща, насчитывавшая 160 дворов, и прилегающий к ней лесной массив были оцеплены Внутренними войсками МГБ УССР и взяты в плотное кольцо.

Оперативная группа во главе с подполковником Шорубалкой (на снимке), полковником Майструком, полковником Фокиным и старшим лейтенантом Демиденко, в сопровождении солдат внутренних войск и Данила Хробака в качестве проводника, немедленно направилась в центр села и около 8.00 утра окружила дом № 76-А, на втором этаже которого занимала отдельную квартиру Анна Конюшик.

В этот момент Шухевич находился в своём тайнике – узком деревянном коробе с раздвигающимися простенками в тамбуре второго этажа. Рядом за стенкой, в комнате второго этажа оперативные работники под руководством подполковника Шорубалки производили обыск и продолжали допрос вернувшейся с чердака в сопровождении солдата Г. Дидык.

Сам Шухевич хорошо слышал разговоры чекистов, так как находился от них буквально в нескольких шагах. Видимо, немного оправившись от стремительного броска из комнаты в тайник и оценив ситуацию, он решил переждать обыск и затаиться.

В этот момент на лестнице раздались шаги и голоса: «Где Шорубалка?! Здесь есть Иван Кириллович?» По лестнице на второй этаж поднимались начальник отделения (связи) Управления 2-Н МГБ УССР майор Ревенко (его участие в доме не предусматривалось) и замначальника УМГБ Львовской области полковник Фокин (который в операции участвовал, но остался на улице и зашёл в дом вместе с Ревенко).

Для всех участников драмы, и прежде всего для главного фигуранта – Шухевича, их появление было совершенно неожиданным. По всей видимости, Ревенко, который был ответственным за радиосвязь, собирался передать Шорубалке какое-то срочное сообщение или предупредить опергруппу, что Шухевич может быть не один, а с боевиками охраны. Фокин же, который вместе с Шорубалкой был назначен ответственным за операцию, его сопровождал.

Эти голоса услышал в своём укрытии Шухевич, понял, что чекистов становится всё больше и больше, и решился ломиться на прорыв.

Из документов МГБ: «Через несколько минут из-за деревянной перегородки на площадке второго этажа прозвучали выстрелы».

Но первый раз Шухевич промахнулся (ширина укрытия всего 30 см, и вскинуть руку с «вальтером», чтобы сделать выстрел, тем более прицельный, весьма проблематично, если не сказать невозможно). Национально озабоченные баснописцы по этому поводу замечают, что, этот выстрел был якобы предупредительным для Г. Дидык. Чушь, конечно, несусветная. В той ситуации и при остром дефиците времени, Шухевич должен был стрелять сразу и только на поражение, а не увлекаться играми в «лыцарство». Иное дело, что в тесноте тайника прицельный выстрел он сделать не смог. Тогда Шухевич распахнул дверь тайника ногой и смог уже визуально увидеть свою цель – ей и оказался поднимавшийся первым майор Ревенко.

Из документов МГБ: «…Он открыл огонь, убил майора Ревенко – начальника отделения Управления 2-Н МГБ УССР… После чего появился полураздетый неизвестный, вооруженный пистолетом и гранатой, который быстро бросился к ступенькам, чтобы убежать из дома».

Шорубалка успел вскрикнуть: «Только не стреляйте!», но одновременно с его криком в тот же момент из дверного проёма в комнату, где находилась опергруппа, раздалась автоматная очередь – моментально среагировал стоявший около двери на кухню и контролировавший лестницу, а также вход и выход на чердак рядовой 8 роты 10 СП ВВ МГБ УССР Василий Семёнович Бухтояров. Его Шухевич видеть не мог из-за прикрывавшего Бухтоярова угла. А Бухтояров, сам находясь в комнате, стрелял машинально и неприцельно, по метнувшемуся через площадку силуэту. Но стрелял удачно: три попадания в грудь, позднее обнаруженных на теле Шухевича – это заслуга Бухтоярова. Тем не менее, он успел лишь ранить пробегавшего мимо дверей Шухевича.

Совершенно ошарашенный и умывшийся юшкой, Шухевич, буквально свалился с лестницы и где-то посередине пролёта всей своей тушей сбил с ног полковника Фокина, который поднимался по лестнице вслед за Ревенко. Между ними завязалась борьба, они кубарем скатились с лестницы уже вдвоём и вывалились на крыльцо дома. При этом Фокин в падении ударился головой об стену и потерял сознание.

Шароварные трубадуры утверждают, что раненый Шухевич, сцепившись с Фокиным, и не имея возможности выдернуть чеку из гранаты, успел, тем не менее, приставить «вальтер» к правому виску и пустить в себя пулю. Чем оперируют сторонники этой версии, понятно: для них важно доказать, что, пусть и раненый, но «командарм УПА» не сдался живым в руки «гэбистов», покончив с собой.

По официальной версии, возле входа в дом находился оставленный Шорубалкой собаковод, мл. сержант Виктор Сергеевич Панин вместе со служебным псом. Он услышал выстрелы Бухтоярова со второго этажа, а затем и увидел вывалившихся на крыльцо полковника Фокина и лежащего на нём сверху «неизвестного» (как позже понял Панин, это и был разыскиваемый чекистами «бандглаварь» Шухевич).

За счёт этого падения сверху Шухевич приземлился на полкорпуса впереди Фокина и немного приподнялся на локтях. Панин подбежал ближе, заранее переведя свой ППШ на одиночный огонь, и попытался как-то среагировать и помочь полковнику, не понимая ещё, что тот без сознания. В этот момент голова Шухевича немного повернулась в сторону, а Панин, стараясь в этой свалке не зацепить Фокина, вогнал в неё пулю, оборвав смрадную жизнь палача и карателя.

Версия бандеровских певунов о том, что Шухевич героически застрелился, строится на посмертной фотографии упыря с дырой в виске.

Однако, в деле о ликвидации Шухевича есть несколько фото, снятые непосредственно с места проведения операции. Пуля мощного 7.62 мм патрона ППШ мл. сержанта Панина прошила насквозь наплечный кочан Шухевича. Есть фото, на которых отчётливо видны входное и выходное отверстие, проделанное пулей Панина. И то фото, по которому строят свою «экспертизу» героизаторы умертвий, сделано с тушки главупаша, малость приведённого в морге в товарный вид. Пуля гораздо менее мощного патрона от «вальтера» осталась бы в голове «хэнэрала».

С другой стороны, даже если бы Шухевич и покончил с собой, что случалось достаточно часто с оуновской агентурой во время поимки, задача-то всё равно была выполнена. Не суть важно – сам упырь напоролся на осиновый кол во время операции, или ему он был вбит в грудину мозолистой рукой, – результат один.

Важно то, что могилы Шухевича, к которой могли бы прийти, пустить слезу, поклониться проклятым мощам Тягнибок с соратниками, не существует. Труп Шухевича был кремирован, а пепел развеян над каким-нибудь заброшенным болотом.

Другое дело – утрутся ли в очередной раз киевляне, когда проспект, названный в честь спасителя Киева генерала Ватутина тягнибоки осквернят, переименовав в проспект Шухевича, как уже без особых возражений переименован Московский проспект в проспект Бандеры, – вот в чём вопрос…