Котовский: из разбойника – в красного комбрига

Виктор Пелевин, написав роман «Чапаев и Пустота», демонизировал Котовского, как, впрочем, и Чапаева, дав им роль темного, метафизического злого гения революционного мракобесия. И в то же время современники Григория Ивановича, особенно те, что были под его началом, буквально боготворили Котовского. В столице Автономной Молдавской республики, которую, кстати, то ли в шутку то ли всерьез называли, республика Котовия, в городе Бирзуле (сегодня Котовск Одесской области), Котовского после смерти забальзамировали и похоронили в таком же, как и В. И. Ленина, мавзолее, только поменьше.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев»  вFacebook, Одноклассниках илиВконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

                                                                                           Так это же Котовский!..

Из робингудов в апостолы

Буквально по крохам сегодня приходится восстанавливать дух Советской эпохи, её веру, её культы. А без фигуры Котовского сделать этого невозможно.

Как и Тарас Григорьевич Шевченко, Григорий Иванович Котовский старался сознательно мифологизировать собственную судьбу, собственное имя, создать культ собственной личности. Но если Шевченко старался подладиться под образ Кобзаря-Пророка, то Котовский делал из себя эпического героя.

Сначала таким образцом был для Котовского народный мститель. Родившись на Бессарабии, Котовский впитал в себя народные легенды о разбойниках-мстителях, которые всегда бытуют в любом миролюбивом народе-землепашце, подвергающимся притеснению. В городах Бессарабии к концу девятнадцатого века жило ничтожное количество молдаван и украинцев.

Потому-то в анкетах Котовский всегда писал в графе «национальность» – «бессарабец», хоть и был русским. Неважно, был ли Робин Гуд, Устим Кармелюк, Дубровский или Василь Чумак вдохновителем молодого выпускника Кокорозенского сельскохозяйственного училища, у которого карьера управляющего поместьем полетела в тартары из-за горячего темперамента и буйной головы.

С мрачным фатализмом и залихватской романтической удалью Котовский выбирает себе первый псевдоним в духе романов А. Дюма – «Атаман Ада». Хотя потом, когда его инкогнито было раскрыто полицией, он предпочитает говорить своей жертве: «Я – Котовский». И пошли гулять легенды пополам с былью не только по Бессарабии, но и по всей царской России. Последние, до 1917 года, «подвиги» Котовского освещались в «центральной» прессе.

                             Котовский считал себя Робин Гудом

В тюрьмах, на каторге, Котовский знакомится с «политическими». Ведь это тоже защитники народа! И легендарный образ Котовского «смещается» в сторону революционера-подпольщика. В своих судебных речах бывший Атаман Ада становится уже в позу защитника целого «обездоленного класса рабочих и крестьян».

                      Защитник обездоленного класса. Кадры из современного сериала «Котовский»

Психология – ключ ко всему

Революционный 1917 год становится переломными в судьбе не только страны, то и Г. И. Котовского. Это начало новой эпохи, и новая эпоха требует нового человека.

Григорий Иванович встречает февральскую революцию в Одесском тюремном замке приговоренным к бессрочной каторге. Совсем недавно он избежал петли. Хотя, совершая дерзкие набеги и ограбления, он сам так и не убил ни одного человека, и даже серьезно не ранил, беглому каторжнику смертную казнь назначили по совокупности преступлений. И за то, что он сколотил банду, участники которой, применяя насилие, были не столь принципиальны как их атаман, и за сопротивление при аресте и многочисленные побеги из тюрьмы, да и, в конце концов, за то, что бандитская слава Котовского, распространению которой он всячески способствовал, портила репутацию края. За последний арест провокатор получил 2000 рублей, а полицейский 5000 руб. – большие на то время деньги. От петли спасло его письмо жене Брусилова, начальника военного округа, имевшего право отменять смертную казнь.

Отдельные фразы этого письма проливают нам свет на загадку личности Котовского. Он обещает, что если ему сохранят жизнь, то он создаст «из своей жизни по своей честности, бескорыстности и облагораживающего человеческую душу труда высокий образец человеческого существования».  Ведь «преступления совершал, не будучи в душе преступником, не имея в душе ни одного из элементов, характерных преступной натуре».  И Котовский прекрасно понимал, о чем пишет.

Одаренный многими талантами, он был, что называется, прирожденным психологом. И находясь в криминальной среде, он отлично понимал разницу между собой, и теми криминальными типами, погрязшими в страстях и пороках.

В детстве из-за неудачного падения с дерева, он заикался, но к юности преодолел этот дефект силой воли. Будучи не очень высокого роста (тюремные описи и анкеты показывают, что он был 174 см.), Котовский постоянными тренировками развил в себе огромную физическую силу. Да и свой горячий темперамент с возрастом научился обуздывать. Но, кроме того, он развил в себе способность внушения и сознательно ею пользовался. Вот характерная фраза из того же письма Брусиловой: «производя психическое насилие, я и здесь старался, чтобы оно было наименее ощутительно и не оставляло после себя следа». «Психология» – слово очень характерно для лексикона Котовского.

               Котовский постоянно физически тренировался. 1925 г.

Жена Котовского, внешне, кстати, похожая на мать, которая умерла, когда Гриша был еще совсем маленьким,  вспоминала, что во время просмотра фильма «Повешенный» Котовский, потерял самообладание, и его лицо исказила гримаса боли. Очевидно, письмо Брусиловой не было простой попыткой избежать смерти. Во время дерзких налетов он не раз смотрел ей в глаза. Это письмо действительно было искренним, было по-настоящему выстрадано. А смотря на его дальнейший жизненный путь обещание «стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил» кажется не таким уж и пустым.

В новую жизнь

Аналогично как с февральской революцией «гидности» в Украину, с Февральским переворотом в страну пришел хаос. Особенно заметно это было в Одессе, припортовом городе, где можно было найти людей любой национальности, всех идей и убеждений, где рядом шли нищета и роскошь, власть и безвластие.

Местные власти не знали, что делать с заключенными: и выпустить на улицы города их было нельзя, и в стены больше не могли их удержать, ведь охрана тюрьмы была совершенно деморализована сменой власти. И здесь свой уверенный голос сказал заключенный Котовский. Он сумел, воздействуя, где кулаками, а где и авторитетом, навести порядок в камерах, и стал добиваться выхода на свободу «с чистой совестью», то есть снятия в первую очередь с себя всех уголовных обвинений и отправки на фронт.

Во время этой феерической кампании его даже выпускали в город, правда, под конвоем, как депутата от заключенных. Во время одного из таких походов он на аукционе продал свои ножные кандалы за баснословные деньги – около трёх тысяч рублей. «Кандалы – это символ, ничем не хуже других религиозных реликвий», – видимо рассуждал он.

              Котовский среди бойцов-кавалеристов. 1919 год

Котовский добился своего, и, выполняя обещание, данное генералу Брусилову, попадает на фронт. Но это было время крушения, развала старой системы власти. Покувыркавшись некоторое в котле, где неясно, где верх, а где низ, Котовский становится сам источником порядка и власти. С этого момента появляются «котовцы».

Банда лихих разбойников превращается в отряд партизан, борющихся против интервентов и за утверждение единственной власти, которую Котовский признает – Советской. И здесь Котовский, стремясь «быть полезным для своего Великого Отечества» воспринимает себя как инструмент новой власти. Он и говорит и пишет: «используйте меня». Он строит новое государство, наводит в нем порядок. Если нужно – воюет против интервентов, Деникина, Врангеля и белополяков; если нужно – подавляет крестьянские бунты и без колебаний уничтожает и крестьянские и петлюровские банды; если нужно – налаживает хозяйственную жизнь в тех местах, где останавливается его часть.

 Котовский сражается против белопольской оккупации Украины. 1920 год

«… теперь я есть красноармеец кавалерийской бригады имени товарища Котовского, известного вам, наверно, за свое геройство. Таких людей я еще не видал и большое уважение к комбригу имею», – говорит Николай Островский устами своего Павки Корчагина.

Так же как и Павка, Островский в юности воевал в бригаде Котовского, так же играл на гармони и «вел политработу». Первая, утерянная, к сожалению, книга, написанная Островским, была именно о котовцах. Может быть, советские люди получали ли бы силы от чтения не книги о Павке Корчагине, а книги о Котовском. Ведь известная нам повесть «Как закалялась сталь» – уже третий или четвертый вариант одной-единственной книги, которая почему-то все время терялась, книги во многом автобиографической.

 Из буяна и разбойника Котовский превратился в источник собирания порядка

Сегодня, читая книгу «Как закалялась сталь», которая была написана Николаем Островским под впечатлением от личности Г. И. Котовского, поневоле задаешься вопросом: какими людьми могут быть современные революционеры, если образцами для подражания у них являются И. Мазепа, С. Бандера и иже с ними?

Котовский многократно смыл кровью свою разбойничью жизнь в борьбе за установления порядка, сам лично водил в атаку кавалеристов. Нынешние т.н. украинские добровольческие батальоны, так же в основном выросшие из групп бандитов разной степени, так и остались организованными группировками, теперь уже получающими государственное довольство и оружие со складов.