Питерский профессор объявил Одессу не русским городом
События в Одессе 2 мая 2014 года стали точкой невозврата в российско-украинских отношениях, и испытывать какие-то иллюзии по поводу нацистского режима в Киеве не стоило.
Такое мнение в эфире телеканала «Крым 24» высказал президент Ассоциации прибалтийских исследований, профессор Николай Межевич, передает корреспондент «ПолитНавигатора».
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
«Одесса была городом абсолютно особым – это был не украинский город, но это был и не русский город, и даже не еврейский. Это была какая-то особая одесская цивилизация, где были свои нюансы, так сказать, тонкости. Но где жили люди, с уважением относящиеся к чужой вере, к чужой национальности и чужим привычкам. Заставить Одессу мыслить одинаково никогда никому не удавалось ни при царе, ни при коммунистах, ни при немецко-румынской оккупации – никогда, – подчеркнул он.
– И когда Киев сам был захвачен, когда Киев погиб в вакууме идеологии, а Центральная Украина идеологию предоставить не могла. Ну не считать же идеологией кучмовскую книжку «Украина не Россия». И Восточная Украина, к сожалению, тоже с этим не справилась. Поэтому в свободное пространство распространился галицийско-фашистский вирус, и как только он укрепился в Киеве, в соответствии со всеми законами, даже законами физики, распространение пошло дальше на восток и на юг.
И дальше, собственно, вопрос: почему именно так кроваво и демонстративно кроваво? Но тут тоже нет вопросов, поскольку перед нами стандартная акция устрашения».
По словам профессора, запугать стремились не только пророссийских активистов в Одессе – это был посыл всей украинской оппозиции, что их ожидает в случае сопротивления.
«Понятно, что индивидуальный террор может быть не только в отношении одного человека, но и в отношении группы людей. Публичное сожжение людей в Доме профсоюзов – это была задача, которая была ориентирована как минимум на одесскую, а, как максимум, на всю оппозицию на Украине, любую оппозицию.
То есть мы-то с вами помним Украину эпохи дискуссий, когда, условно говоря, правые могли сменять условных центристов, когда существовали левые партии, помните, коммунисты были на Украине, была на Украине «газовая принцесса», чего только не было.
А потом, я бы сказал, с точки зрения монотонности политической жизни, перед современной Украиной Германия Гитлера – это такое, знаете, демонстративно-демократическое государство, – считает Межевич.
– Я сейчас могу сказать только то, что вот именно тогда 2 мая мы прошли точку невозврата. Правда Киев думал, что он проходит точку невозврата к победе, а мы пока ещё не думали категориями поражений или победы в тот момент – мы, если честно, находились в шоке, потому что ничего подобного на нашей общей земле с 1944 года не было.
Почему сохранились после этого ещё определённой надежды, мне не понятно. После «взрыва кондиционера» в Луганске, после всего остального никаких иллюзий уже не было».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.