Путешествие за «Триморье». У Кишинева и Киева – новая общая цель

Кишинев и Киев перезагружают отношения. Об этом говорилось в ходе встречи президента Республики Молдова Майи Санду с украинским коллегой Владимиром Зеленским. Глава РМ именно в Киев совершила первый зарубежный визит после своего избрания. Это также первый визит президента Молдовы в соседнюю страну с 2015 года – Игорь Додон Украину не посещал.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Прорывным визит Санду в Киев назвать трудно – многие важные вопросы двухсторонней повестки затронуты не были.  Встреча была больше символической, хотя  общие стратегические ориентиры двух стран она обозначила весьма ясно. Так, например, Майя Санду и Владимир Зеленский в рамках укрепления взаимодействия с партнерами в Юго-Восточной Европе и на Черном море подтвердили свою заинтересованность в том,  чтобы стать частью проекта «Триморье», известного так же как «Инициатива трех морей» (Балтийского, Черного и Адриатического). «Мотор» этой организации, поддерживаемой США, – Польша.

Эксперты комментируют «ПолитНавигатору» этот и другие результаты встречи.

Анатолий Дирун, научный руководитель Тираспольской школы политических исследований: 

Визит в Кишинев румынского президента Клауса Йоханниса, состоявшийся 29 декабря 2020 года, а также первый официальный визит президента Молдовы Майи Санду в Киев перезапустил отношения Молдовы с ее соседями: Румынией и Украиной.

Майя Санду уже встречалась с Зеленским, будучи в должности премьер-министра, 11 июля 2019 года. Однако как два года назад, так и сейчас итоги этих переговоров можно охарактеризовать как достаточно сдержанные.

В заявлении двух президентов можно увидеть ссылки на традиционные вопросы, которые стороны пытаются разрешить уже не один год. Это и проблема Новоднестровской ГЭС, и разговоры о развитии транспортных коммуникаций между странами, и облегчение процедуры пересечения гражданами  границы по внутренним паспортам.

Характерно, что в итоговом заявлении не упоминается вопрос, связанный с Приднестровьем, хотя  эта тема обсуждалась. На наш взгляд, отсутствие даже упоминания о Тирасполе вызвано тем фактом, что молдо-приднестровское урегулирование – сложный региональный узел,  заявления по которому необходимо делать в координации с позицией Госдепа США.

С учетом того, что в данный момент идет очень непростой процесс вступления во власть команды президента Байдена, то Кишинев и Киев дипломатично выдерживают паузу до 20 января. Решили это они сами или им деликатно намекнули из Вашингтона – не суть важно.

Вместе с тем, несмотря на сдержанные результаты, для каждой из сторон этот визит был важен. Майя Санду стала первым молдавским президентом, который посетил Киев за минувшие пять лет и вывел отношения между странами на новый уровень. Для Владимира Зеленского визит Санду стал прекрасной возможностью заявить о том, что Киев и Кишинев желают стать членами региональной организации «Триморье», созданной в 2016 году по инициативе Польши и Хорватии. Сегодня эта региональная  организация включает  в себя 12 государств и Германию как страну-партнера.

Дело в том, что в 2019 году Киев уже получил один раз отказ в членстве в этой структуре. Причина отказа – Украина не является страной-членом ЕС.

В свою очередь, победа Майи Санду над Игорем Додоном во многом воспринимается в ЕС как победа, прежде всего, проевропейского кандидата над кандидатурой Кремля. Такая трактовка дает большие шансы и возможности для Кишинева просить для себя у своих европейских партнеров определенные преференции с целью закрепления этой победы и более глубокой интеграции Молдовы в европейские региональные проекты.

Полагаем, Киев правильно оценил это повышенное внимание к победе Санду и постарался максимально это использовать,  включив в итоговое заявление пункт о желании Киева и Кишинева  стать новыми членами «Триморья».

Александр Кориненко, председатель Ассоциации молодых экспертов Молдовы

Визит президента Майи Санду в Киев носит символический характер, поскольку за такой короткий срок стороны не могли подготовить никаких серьезных договоренностей. Это встреча, как и с президентом Румынии, показывает, что у Республики Молдова – новый внешнеполитический вектор.

Естественно,  что сейчас много говорится об антураже встречи, так как больше обсуждать, по сути, и нечего. Мы помним, что госпожа Санду, будучи главой молдавского правительства,  нанесла визит в Киев, еще тогда продемонстрировав свои симпатии к Украине. Это вполне нормально, ведь наши восточные соседи – наши стратегические партнеры. Другой момент –  как на эти «реверансы» отреагирует Москва.

Эпоха новых отношений двух стран может разбиться о старые проблемы, которые нельзя не замечать. Пока неясно, например, что будет со строительством украинских гидроэлектростанций на Днестре, которое может лишить Молдову большого объема воды, есть вопросы, связанные с приграничным селом Паланка, и другие.

Не думаю, что Кишинев и Киев будут бороться совместно с влиянием тандема Плахотнюк-Порошенко. Похоже на то, что нынешние украинские власти нашли консенсус с экс-президентом, ведь ни одно из более чем двух десятков уголовных дел против Порошенко не было доведено до конца.

Оба президента мало говорили о приднестровской проблеме, поскольку не имеют пока понятия, что с ней делать. Ни в одной из столиц этот вопрос не стоит на первом месте, да и накалять обстановку в этом регионе Киеву пока не хочется, так как есть более серьезные проблемы на востоке страны, а Тирасполь четко дал понять, что не собирается дестабилизировать ситуацию.

Проект «Триморье» актуален для Молдовы и Украины, но для участия в нем желательно иметь низкий уровень коррупции, нормальную бизнес-среду и отсутствие территориальных конфликтов. Это, конечно, нигде не записано и не декларируется, но иметь проблемные страны в рамках подобного проекта европейцам не хочется.

Майя Санду ранее высказывала намерение вывести Молдову из международной изоляции, восстановить отношения с Румынией и Украиной, ЕС, США, а также с Российской Федерацией.  Термин «международная изоляция» – слишком резкий, на мой взгляд. Мы не мощная держава, чтобы нас кто-то изолировал.

Конечно, побывать теперь и в Москве и встретиться с Владимиром Путиным было бы для Майи Санду большим плюсом во всех смыслах, но есть ли такое желание у Москвы? Глава Российской Федерации – это не тот лидер, к которому можно приехать символически. Майю Санду пригласят в Москву, если она будет представлять реальный интерес для Кремля.

Владимир Ястребчак, экс-министр иностранных дел Приднестровья

Как представляется, вопрос о необходимости «перезагрузки» отношений двух стран был несколько искусственным. В Киеве прекрасно знают, как важно отделять предвыборную риторику того или иного лица от его же заявлений в случае избрания / назначения на государственный пост.

После избрания на пост президента Молдовы Игорь Додон неоднократно выражал поддержку «территориальной целостности Украины в ее международно-признанных границах» (к примеру,  в прошлом году), однако, по-видимому, в Киеве решили не забывать г-ну Додону его «вольности» в ходе избирательной кампании. Так что нынешняя «перезагрузка» – скорее, политический жест с обеих сторон, стремление начать президентский срок г-жи Санду с позитивного пиара.

Насколько эта риторика и достигнутые договоренности окажутся реальным инструментом преодоления противоречий, покажет время. Созданный «президентский совет», с учетом особенностей политической системы Республики Молдова выглядит в большей степени декларативным механизмом, который призван обеспечить, прежде всего, видимость готовности к реальным шагам или же демонстрацию соответствующих намерений, в то время как реальные шаги должны предприниматься другими институтами власти – по крайней мере, в Молдове. Впрочем, непредсказуемость Кишинева и неопределенность президентского статуса позволяет ожидать любых решений и любой степени их реализации.

У Кишинева и Киева действительно хватает трудностей в двусторонних отношениях, причем основные связаны с тем, в какой мере молдавские власти готовы учитывать интересы Украины, не забывая при этом о своих жизненно важных приоритетах. К примеру, вопрос о строительстве новых гидроэлектростанций на Днестре, на территории Украины. В какой степени Кишинев готов пойти на уступки Киеву? Стоит ли «овчинка выделки», т.е. готова ли молдавская сторона пойти на уступки в принципиальных вопросах, ценой которых может быть обмеление Днестра и масштабные экологические проблемы как для самой Молдовы, так и для Одесской области, которая использует днестровскую воду в качестве питьевой? Есть ли прогресс в вопросах демаркации границы?

Пока на эти и некоторые другие ответов нет. И хотелось бы особо подчеркнуть, что эти вопросы касаются, прежде всего, двусторонних отношений Молдовы и Украины, безотносительно к молдо-приднестровскому урегулированию, хотя, безусловно, имеют региональное измерение.

О приднестровском вопросе по итогам встречи почти не говорилось.  Для того чтобы обсуждать конкретику, у обоих субъектов должны быть реальные полномочия и готовность действовать в рамках своих действующих международных обязательств. К примеру, хорошо бы, чтобы в Киеве почаще вспоминали о своей посреднической, т.е. нейтральной, роли в молдо-приднестровском урегулировании и не пытались предрешить окончательную модель молдо-приднестровских отношений – как того и требует статус посредника.

Пока что некоторые заявления высоких украинских должностных лиц явно выходят за рамки посреднических функций и нередко выглядят не менее «промолдавскими», чем заявления молдавских чиновников.

Думаю, что на порядок важнее не столько формальные заявления, сколько дискуссии в кулуарах. К примеру, вскользь прошел тезис о том, что в ходе встречи президента Молдовы и премьер-министра Украины обсуждались вопросы «совместного контроля» на «приднестровском участке границы», что обладает значительным конфликтогенным потенциалом, особенно с учетом желания Кишинева и Киева решить этот вопрос вне рамок переговорного процесса, без участия всех заинтересованных субъектов, включая Приднестровье.

Поэтому нельзя исключить достижения некоторых непубличных договоренностей. Однако нынешний статус молдавского президента, пока не контролирующего в полной мере правительство и парламент, вряд ли дает основания ожидать того, что изменения произойдут незамедлительно. С другой стороны, ситуация такова, что многое зависит от односторонних действий Украины и решений ее политического руководства.

Что касается перспектив присоединения Киева и Кишинева  проекту «Триморье», вряд ли в данном случае определяющим будет желание Украины и Молдовы. Многое будет зависеть от степени готовности США вернуться к активному кураторству европейских вопросов после вступления новоизбранного американского президента в должность, тем более что заявленные цели самого «Триморья» весьма амбициозны, но его перспективам пока недостает конкретики.

Обратил бы внимание и на озвученные «устремления» Украины и Молдовы к полноправной интеграции в Евросоюз, а также на намерения «оживить» программу «Восточное партнерство», дальнейшие перспективы которой также не выглядят убедительными.

Объединенная Европа явно испытывает некоторый кризис идей в связи с «Восточным партнерством», но ассоциированные государства заявляют о своей готовности предложить новую повестку. Насколько это будет удачным – рано говорить, пока же главная конкретика в отношении «Восточного партнерства», озвученная президентами Украины и Молдовы, состояла в том, что Евросоюз должен обеспечить вакциной от COVID-19 ассоциированных с ЕС участников программы – неясно только, до вакцинации собственных граждан, после или вместо нее.

Так что перспективы большинства «внешних» инициатив Украины и Молдовы, включая обозначенные инфраструктурные проекты, будут зависеть не только от этих стран, но и от внешних партнеров, способных обеспечить необходимую политическую поддержку и различные инвестиции.